...Помню погожий летний день в Пярну, внезапно омрачившийся, когда поэт Юлий Ким, потрясенный трагическим известием, сообщил, что умер Высоцкий. Так рано? Так неожиданно? Я уже несколько лет не встречался с ним, не видел его работы на износ, его полного отсутствия самобере- жения. Я видел его только на заре славы, когда ничто не предвещало близкой смерти, любил его, высоко ценил его талант. Вскоре я узнал о похоронах Высоцкого, получил из Театра на Таганке, где когда-то пересеклись наши пути с Высоцким, фотографии общественной панихиды, которая была истинно общественной и гражданской, ибо стихий- но, не по указке, а скорее против указки, многие тысячи людей собра- лись проводить его в последний путь. Похороны Высоцкого, как это, к сожалению, часто бывает, заставили впервые задуматься об истинных масштабах его дела, о его подлинном влиянии на массы, о художественной ценности его творчества. А может быть, и естественно, что уход художника становится точкой отсчета, ибо отсюда видны не только отдельные этапы его пути, не сегодняшние успехи и просчеты, не его незавершенность и обещания, а освобожденное от строительных лесов здание, которое при жизни никогда не бывает достро- ено, а тут оказывается завершенным и цельным. В последние годы при многочисленных встречах с читателями в разных городах и разных аудиториях, среди многих вопросов о литературе, об- щественных явлениях неизменно большое количество их относится к Высоц- кому. "Расскажите о Высоцком", - настойчиво требуют посетители моих вечеров. В некоторых случаях люди приходят именно потому, что они зна- ют о моем знакомстве с Высоцким, и иногда вечера превращаются в сплош- ные разговоры о нем. Меня это никогда не обижает. Хочется понять, по- чему именно он вызывает такой интерес аудитории, посмотреть, каков возрастной и социальный состав его одержимых поклонников. Раньше мне казалось, что это - молодежь. Но стал я получать письма от клубов Вы- соцкого, от отдельных почитателей из провинциальных городов России, людей самых разных возрастов и профессий. Это были рабочие, служащие, студенты, школьники. Ко мне неоднократно приезжали люди, чтобы услы- шать из первых уст нечто неизвестное о покойном артисте. Оказалось, что у них хранятся уникальные записи его выступлений, собраны все ред- кие еще тогда высказывания о нем в печати. Мне показывали и присылали статьи и заметки, написанные местными знатоками творчества Высоцкого для городских и районных газет. Средства массовой информации еще не пропагандировали Высоцкого, никем не была инспирирована его слава. Это были молва народная и любовь народная. Высоцкий был услышан и прочитан еще до первых публикаций его стихов, до первых выпусков его пластинок. Вместе с укреплением всенародной известности Высоцкого стала опре- деляться и оппозиция его творчеству. Частично входят в нее люди, кото- рые во всякой славе видят результат рекламы или даже зловредной дея- тельности по отравлению народа чуждыми ему понятиями и вкусами. Эти обычно прибегают к методам компрометации, недозволенным в приличном обществе. О них говорить не стоит. Есть и другие, так сказать, "теоретики", в теорию которых никак не укладывается Высоцкий, и поэтому они склонны считать, что слава его искусственно создана в среде "столичных снобов", которым почему-то легковерно следует простодушный народ. Обе категории - ругатели и тео- ретики - сходятся в своей подозрительности, но вторым все же хочется возразить, поскольку в теории их есть как будто рациональное зерно. Они утверждают, что культура XX века непереходимо разделена на элитар- ную и народную. В этих понятиях - так, как их трактуют противники Вы- соцкого, - много неувязок. Только ли в XX веке есть элитарная культура и что это такое? Являются ли Вольтер и Гете, русский философ Владимир Соловьев представителями элитарной или народной культуры? Нет ли пере- ходов между той и этой? Не становятся ли достижения элиты постепенно доступны массам, не расширяется ли со временем объем народной культу- ры? Не лучше ли говорить о единой национальной культуре, основанной на единстве нравственных понятий народа и творцов его искусства и филосо- фии? Есть ли разница между массовой культурой и народной? Кто кому дал преимущественное право на толкование смысла и содержания народной культуры? Вот такие вопросы хочется поставить перед противниками и да- же сторонниками творчества Высоцкого именно сейчас. И еще один, последний, вопрос: не является ли интеллектуализм Вы- соцкого принадлежностью обеих искусственно разделенных сфер духовной жизни и опровержением идеи их антагонизма? ДАВИД САМОЙЛОВ